Тибетская КНИГА МЕРТВЫХ

СУДНЫЙ ДЕНЬ!

Сцены Суда в Бардо Тодол и в Египетской Книге Мертвых так удивительно схожи, что возникает невольно мысль об их общем, неизвестном ныне истоке. Царь Мертвых, Дхарма Раджа или Яма Раджа, соответствует египетскому Озирису. В том и другом Загробье сцена взвешивания - главная. Перед Дхарма Раджой на одну чашку весов кладут белые, а на другую - черные камешки, означающие добрые и злые дела. А перед Озирисом взвешивают сердце, положив его на одну чашку, а на другую кладут перо. Сердце - это совесть человеческая, а перо - знак Богини Правды.

В Египетской Книге померший обращается к своему сердцу и просит: "Не выступай против меня. Не будь моим врагом в Божественном Окружении; Пусть чаша весов не опустится против меня под надзирающим глазом великого бога Амента". В египетском загробном суде за весами надзирает бог мудрости Тот; у него тело человека и голова обезьяны (реже голова ибиса). В Тибетской сцене суда надзирает бог Шинджи, тоже с обезьяньей головой. В обоих судах действие происходит в присутствии жюри из круга богов, частично с человеческими, а частью с головами животных. Страшное чудище поджидает в египетской версии осужденного; в Тибетской - это бесы стоят в ожидании злодея, готовые утащить его в ад. Дощечка с записями, которую держит Тот, соответствует Зеркалу Кармы, в которое смотрит Дхарма Раджа. В обеих книгах померший, первый раз обращаясь к Суду, заявляет, что он - не виновен. В египетском суде это заявление просто принимается а затем приступают к взвешиванию. В тибетской книге Царь Мертвых глядит в Зеркало Кармы, что скорей всего позднейшая добавка, потому что после все равно начинается взвешивание.

У Платона в "Республике", где его герой Эр описывает свои похождения в загробном мире, также рассказывается о сцене Суда. Когда его душа оставила тело, он отправился в путь с большой толпой народа. И пришли они в Таинственное место, где было два отверстия в земле: они были очень близко расположены одно к другому. Над ними было два других отверстия, в небесах. Между сидели судьи и вершили правосудие. После того, как они произносили решение суда, душу отправляли в правую дверь в небе, если он того заслуживал, или вниз, в левую, в ад. На спинах у каждой души были привязаны доски с записью их дел.

Средневековое наставление для умершего также содержит описание суда. Это наставление под названием "Плач умирающего" (14-15 век) существует в Британском Музее.

Умирающий от тяжелой болезни так жалуется на судьбу: "Увы мне, что я некогда грешил! Добрался до меня этот день с самой ужасной из всех вестей жизни. Пришел ко мне Страж, чье имя Беспощадность, от Короля всех Королей, Владыки всех Владык и Судьи всех Судей. Чтобы наложить на меня ярмо его Приказа, так сказал мне: "Я забираю тебя и предупреждаю - поторопись, будь готов..." Судья, который ждет тебя, Его не улестишь, не подкупишь, он тебя рассмотрит и рассудит по справедливости и правде..."

Плач умирающего: "Увы! Увы Мне! Извини! Я не могу, я не готов! И кто за меня выступит, в защиту? Этот день так страшен; Судья так строг; мои враги так злы; моя родня, соседи, друзья и слуги не годятся мне в помощь; я знаю - их слова там не услышат".

Жалобы умирающего, обращенные к Доброму Ангелу: "Мой Добрый Ангел, которому Господь отдал меня под опеку, где ты теперь? Ты одна моя последняя надежда, что придешь и за меня замолвишь слово. Потому что смертный ужас так обездолил меня, что за себя мне теперь не ответить, Вон стоит мой злой Гений и главный мой обвинитель с легионом злых чертей позади. Некому за меня заступиться. Какой ужасный конец; проигранное дело!"

Ответ доброго Ангела: "В твоих дурных делах, которым я никогда не сопутствовал, ты всегда склонялся к тому, чтобы слушаться Злого Гения: меня ты не слушал. В том нет тебе прощенья. А когда ты затевал Богопротивное дело, разве я не напоминал тебе, что ты худое замыслил? Не советовал тебе бежать без оглядки от места погибели, или из компании дружков, которые тянули тебя в такое место? Можешь ты это отрицать? Так как я теперь, ты думаешь, должен за тебя отвечать?"

Тогда умирающий обращается за помощью к Рассудку, Страху, Совести и к Пяти Ушлостям - никто не приходит ему на помощь. Тогда в последнем своем усилии он апеллирует к Святой Деве, через посредничество Веры, Надежды и Любви. И в результирующем обращении Девы к Сыну вводится Христианская доктрина прощения грехов, которая противоположна идее Кармы в Бардо Тодол. Такое построение предполагает, что это Христианское развитие Суда может иметь своим истоком до-христианский и не-иудаистский не-восточный источник. В котором доктрина Кармы (а с ней и перевоплощения) осталась неизменной и проникла в европейское средневековье. Она и содержится в следующих ответах:

Совесть: "Ты будешь в печали и кротости выносить заключение, которое ты заслужил".

Пять Ушлостей: "Поэтому неизбежно твои прегрешения будут тебе вменены... За то, что по-справедливости когдатошний свой риск ты должен взять на себя. Ты грешил - твой и риск был".

В другом схожем средневековом наставлении такие есть слова: "О, наиправеднейший Обреченный, как прям и тяжек твой Рок: обвиняя и жестко считая вину мою в том, в чем никто из людей не упрекнул бы меня и от чего мало кто стережется. Так неважны и малы казались эти дела при жизни. О, как ужасен вид праведного Судьи, которого привел ко мне ужас, судьи, начинающего вникать в дела мои".

В Англии в Чалдонской Церкви, в Саррее, датируема 1200 годом имеется на стене роспись, изображающая Судный День, удивительно похожая на Тибетские изображения Суда. На обоих изображена сцена Суда в промежуточном Бардо состоянии, с Небесами вверху и Адом внизу. В Чалдонской версии вместо Шидзи весы держит Архангел Михаил. На этих весах вместо кармических дел взвешиваются души. Шесть Кармических Троп, ведущих в Шесть Лок, превращаются в единственную лестницу, ведущую на небеса. На верхней ступеньке, вместо Шести Будд- Привратников у входа в каждую Локу, стоит Христос в ожидании праведных. Солнце нарисовано у него по правую сторону (в правой руке) и Луна - в левой; в точности, как у Будды. В Адовом Мире в обоих случаях имеется котел, в котором варятся злодеи под наблюдением демонов, В христианской версии буддийский Холм Шипов представлен Мостом Шипов, который приговоренные души вынуждены пересечь.

Искупительные законы, теперь охристианенные, весь цикл легенд кельтских народов об Ином Свете и Возрождении связывают с их верой в Духов и Фей. И такие же знания Прозерпины, записанные в Священных Книгах по всему миру, Платоновские чтения, Христианско-Иудейский ад и рай и Суд - все говорит о том, что вера в Загробье и его Подробности - всеобьемлюща и сходна у всего человечества. И, наверное, много старше, чем самые древние свитки и записи из Вавилона и Египта на эту тему.

Вера в то, что жизнь не начинается рожденьем и не кончается со смертью, в сущности, единственное, что придает человеческой жизни смысл, ибо, если мы начинаем жить с рождением и заканчиваем жизнь со смертью, то все дозволено, и нет никакого смысла у человеческого существования, нежели срывать цветы минутной злой радости быта, превращаясь по мере старения и бессилия в злобных, мстительных ипохондриков и безумцев. Так и случается с теми, кто отвергает иные миры, нежели его собственный: квартира, служба, работа, любовница, дети... карьера, пенсия, старость и смерть.

Справедлива ли эта вера, которая существует испокон веку у всех людей по миру, в загробное продолжение, или несправедлива, ложна - покажет будущее каждого из нас. Любой из нас сумеет, покинув эту жизнь (что произойдет обязательно), - проверить истинность древних притчей о Загробье и Суде. Тут мне хочется вкратце рассказать историю жизни двух людей, проживших очень долгую и совсем Ничем не примечательную жизнь, в смысле достижений, свершений. Эти люди следа в истории и будущей жизни не оставили, разве что в памяти и вот здесь, в коротком описании их судьбы.

В революцию, гимназистами и студентами первого курса они были закручены гражданской войной. Потом оказались в Бизерте, в Северной Африке, в качестве беженцев, затем со временем перебрались в Париж, где работали на заводе, а после Он стал таксистом, а Она - домохозяйкой. Так и жили. Пришла и ушла война. Вышел указ сталинский о возвращении для эмигрантов, и они приехали, продав свой домик и взяв все сбережения, которые они потеряли сразу же, едва пересекли границу России. Потому что им франки поменяли (по золотому курсу!) на тогдашние, еще дореформенные рубли, на которые вообще ничего нельзя было купить. Они оказались поражены в правах, не могли жить в Ленинграде или Харькове (крупных городах), где у них были родственники. Чудом уцелели От посылки в Казахстан... Затем осели в маленьком городке. До конца дней он работал в ларьке на базаре, а она сидела дома, готовила обед и читала книжки. Жили много лет (около 20) в маленьких съемных комнатках в частных домиках-избушках, И только потом получили тоже очень маленькую комнатку около 8-9 метров в коммунальной квартире в двухэтажном бараке. Вышли на пенсию (ничтожную). Детей у них не было. Он дожил до 82 лет, она еще жива, хотя старушке уже девяносто16. Находится она в доме для престарелых.

Вот и все. Вот и вся жизнь! Вдумайтесь, зачем она, такая жизнь, какой в ней был смысл? Если там, в Загробье, ничего нет - никакого смысла не содержится в этой жизни. Однако, если есть там что-то, то смысл существует: это были люди очень честные и порядочные! Они не причинили злоумышленно никому на свете вреда. Ничем не поступились против совести своей и ничего не приобрели в этой жизни, не воспользовались, не сумели воспользоваться сладкими утехами нашего бытия. Вот и ответ на вопрос о смысле! Предстанут они перед Судом, и будет им легко отвечать на грозные слова. Как тому Макару у Короленко, у которого за душой никакого греха, кроме его неприкаянности и честности, и не было. Похоже, не в том дело "Что" было в жизни, но "Как" жил - вот что важно. Если, конечно, допустить опамятование души в иных пространствах.

Сон мальчика

Здесь я привожу сон мальчика 8-ми лет, который про Книгу Мертвых и про Шесть Лок никогда не слыхал.

Он и Катя (сестра) спали вместе в кроватках в гостинице. И во сне поднялись над кроватками (пробили стенку) и очутились (упали) возле каменной горы, где и очнулись, возле каменной горы с каменными дверцами на веревках, за которую надо потянуть, чтобы открыть дверцу, если хочешь. Страшно было возле этой каменной горы, мыши летучие, пауки... Ветра не было вообще. И очень темно, только одна керосиновая лампа, тоже вся в паутине, светила слабо, как у Алладина... Они сначала заглядывали в дверцу, а после входили... Шесть дверок было: Черти, Ангелы, Бог, Люди, Деньги, Дружба. Чертей и Ангелов - много. Чтобы вернуться от них - надо вспомнить Себя, чтобы оттуда выйти назад. Там, где люди, они Знают, кто они, но не хотят возвращаться. Смотрели, смотрели... решили к Богу зайти. К Богу - две дверцы: одна для ангелов, другая - для людей... Бог в кресле, с бородой... Огромный, под потолок громоздится. "Спросили: "Кто ты?" - "Я - Бог". Спросили, где дверца, которая ведет к нам домой? Он объяснил, что ход к нам домой располагается между первой и второй дверцами: между Жизнью, где люди живут вечно (вечной жизнью) и Деньгами. Там, где Дружба, спрашивали: с кем хочешь дружить - и называли всякие имена... Дверца возвращения - Невидима, только если вспоминаешь, что ты - человек, идешь к Богу и Он тебе говорит, где дверца. Ни Черт, ни Ангел не вспоминали Себя! Люди за дверцей Жизни знали, что они Люди, но не хотели возвращаться домой. Им там было хорошо... Дети упали Недавно. Взрослые - давно (упали в свои кроватки). Потому что когда в эту Дверцу Возвращения идешь - то падаешь назад (обратно) в кровать. В то же место и они упали. Эти люди, там, уже спросили Бога, где дверца Возврата, так что могут, если захотят, вернуться. Но они не хотят возвращаться туда, откуда они взлетели. Если к себе в кроватку возвращаться, надо спросить у Бога - такое бывает раз в жизни. Спросить у Бога про дверцу можно только один раз!

Деньги - желтое... Бог - яркий.

Черти - черный свет.

Ангелы - белый свет.

Жизнь - пол, потолок, стены - синие.

Дружба - никакой цвет, пол синий

(В дверь Жизни мальчик не заходил, потому что не хотел жить вечно).

<< назад дальше >>