собрался в путь для воздаяния почитания будущему Учителю человечества. Придя во дворец Шуддходаны, он выразил желание увидеть новорожденного Бодхисатву. Царь приказал принести младенца, ожидая благословения от великого Риши. Но Атиша, увидев младенца, сначала радостно улыбнулся, затем зарыдал. Обеспокоенный царь спросил о причине его горя и о том, не видит ли Атиша дурных предзнаменований для его сына. На это Риши ответил, что ничто не угрожает младенцу. Он радуется, ибо Бодхисатва достигнет полного озарения и станет великим Буддой, но он скорбит, ибо не доживет до его дней и не услышит Великий Закон, который будет оповещен во спасение мира.
Царица Майя, дав рождение Бодхисатве, на седьмой день умерла, и место ее заняла сестра ее, по имени Праджапати. В истории буддизма она известна как первая ученица Будды и как основательница и первая настоятельница женской буддийской общины.
По обычаю того времени на пятый день после рождения Бодхисатвы сто восемь браминов из наиболее сведущих в Ведах и предсказаниях были созваны во дворец Шуддходаны, чтобы дать имя новорожденному царевичу и прочесть и определить его жизненный путь в предначертаниях светил.
Восемь из самых ученых сказали: «Имеющий такие знаки, как царевич, сделается мировым монархом — Чакравартином, но если он удалится от мира, он станет Буддою и снимет пелену невежества с глаз мира». Восьмой, самый молодой, добавил: «Царевич покинет мир после того, как он увидит четыре знака: старика, больного человека, труп и отшельника».
Шуддходана, желая удержать сына-наследника, принял все меры к тому. Окружил его роскошью, всеми удовольствиями, которые могла предоставить царская власть. Зная, что сын его будет побужден к отречению и уходу указанными четырьмя встречами, царь издал строжайший указ наблюдать за тем, чтобы царевич не мог увидеть ни одно из указанных явлений. Во все четыре стороны на расстоянии четверти мили от дворцов была поставлена надежная стража, которая никого не должна была пропускать. Но предначертанное исполнилось.
Есть много данных, указывающих на то, что царевич Сид-дхартха получил прекрасное образование, ибо знание в те времена было в большом уважении и, согласно примечанию в Буддхачарите Асвагоши, сам город Капилавасту был назван так в честь великого Капилы, основателя философии Санкхья. Отзвуки этой философии могут быть найдены в учении Благословенного.
В Каноне для большей убедительности в уста самого Будды вложено описание роскошной жизни при дворце Шуддходаны. «О нищенствующие, я был воспитан в утонченности, в чрезвычайной утонченности. Во владениях моего отца пруды лотосов, синих, белых и красных, были сделаны для меня. Я употреблял сандаловое масло только из Бенареса, и все мои одежды привозились из Бенареса. День и ночь белый зонтик держали надо мною, чтобы ни зной или холод, ни пыль или дождь не коснулись меня. Я владел тремя дворцами — один для зимы, другой для лета и третий для дождливого периода. В продолжение четырех дождливых месяцев я был окружен музыкантами, певцами и танцовщицами и не покидал дворца. И тогда как в других владениях отруби риса давались в пищу рабам и работникам, у моего отца рабы и работники получали рис и мясо в пищу».
Но эта роскошь и счастливая беззаботная жизнь не могли усыпить великий дух, и в древнейших традициях мы встречаем указание на то, что пробуждение сознания к страданиям человечества и к проблемам существования произошло гораздо раньше, нежели это принято позднейшими писаниями.
В Ангуттаре-Никае приведены и следующие слова, якобы самого Будды: «И мне, о нищенствующие, рожденному в такой роскоши и воспитанному в такой утонченности, явилась мысль: «Истинно, невежественный, обыкновенный человек, будучи сам подвержен старости, без возможности избежать ее, печалится, когда он видит, как стареют другие. Я тоже подвержен старости, и не могу избежать ее. И если я, будучи подвержен всему этому, увижу дряхлого старика, болеющего и страдающего, то тяжко будет мне». (То же повторяется и о болезнях, и о смерти.) Я продолжал так размышлять, и вся моя радость юности исчезла навсегда».
Так, по этим традициям, Бодхисатва с самых ранних лет проявлял необычайное сострадание и зоркую наблюдательность к окружающим явлениям. Сказания изобилуют трогательными эпизодами из детской жизни Бодхисатвы. Приведем некоторые из них.
В Махавасту рассказывается, как однажды малолетний Бодхисатва с царем и в сопровождении придворных находился в парке. И так как он мог уже самостоятельно ходить, то прошел незамеченный по направлению к местному селению, и тут на поле он увидел змею и лягушку, убитых плугом. Лягушка была взята в пищу, змея же выброшена. Зрелище так поразило Бодхисатву, что он преисполнился великой печали и ощутил необычайное сострадание. И, желая уединиться для размышления над только что увиденным, он направился к цветущей яблоне, стоявшей в уединенном месте. Здесь, сидя на земле, покрытой сухими листьями, он предался своим мыслям. Тем временем царь, обеспокоенный его отсутствием, послал придворных на его розыски. Один из них нашел его под тенью яблони, погруженного в глубокое размышление.
Другой раз он увидел пахарей. Они были грязны, нечесаны, босы, и по телу их катился пот. Они погоняли быков железными прутьями. По спинам и бокам животных струилась кровь. Быки были изъедены мухами и насекомыми и покрыты кровоточащими и гноящимися ранами от ударов железными прутьями; отягощенные своим ярмом, они едва переводили дыхание, надрываясь в страшных усилиях. Нежное сердце Бодхисатвы преисполнилось острого сострадания.
«Кому принадлежите вы?» — спросил он пахарей.
«Мы собственность царя», — отвечали они.
«От сего дня вы больше не рабы, вы больше не будете слугами. Идите, куда хотите, и живите в радости».
Он также освободил быков, сказав им: «От сего дня паситесь на свободе и пейте самую чистую воду, и пусть благодатный ветер с четырех сторон света овеет вас».
Затем, увидев тенистое бамбуковое дерево, он сел у его подножия и предался размышлению.
Девадата, двоюродный брат Будды, увидев гуся, летящего над своей головой, пустил стрелу, и раненая птица упала в сад Бодхисатвы. Бодхисатва поднял ее и, вынув стрелу, перевязал рану. Девадата послал за птицей, но Бодхисатва отказался отдать ее посланцу, сказав, что птица принадлежит не тому, кто хотел лишить ее жизни, но тому, кто спас ее. Так произошел первый разлад с Девадатой.
Когда царевичу исполнилось шестнадцать лет, по обычаю его страны он должен был избрать себе супругу после того, как явится победителем на состязаниях в военном искусстве и в играх. Выбор царевича пал на царевну Яшодхару из того же племени шакьев. Она стала матерью Рахулы, который впоследствии сделался учеником своего отца и достиг архатства.
Но личное счастье, как бы ни было оно велико, не могло удовлетворить огненно устремленный дух Бодхисатвы. Сердце его продолжало отзываться на каждое человеческое горе, и ум его, созерцая непостоянство и скоротечность всего существующего, не ведал покоя. Он томился в роскошных помещениях своего дворца и, подобно льву, пронзенному ядоносной стрелой, в страдании восклицал: «Мир полон невежества и страдания, нет никого, кто бы мог исцелить недуги существования!»
Это состояние его духа символически описано в четырех предуказанных встречах, запечатлевшихся в уме царевича сознанием страдания и тленности всего сущего. После них он оставил свое царство в поисках освобождения мира от страдания.
По древним текстам, решение Будды уйти от мира возникло из его внутреннего влечения, но позднейшие тексты приписывают это воздействию богов, которые побудили его к этому и послали ему четырех ангелов, принявших образы дряхлого старика, больного, трупа и анахорета. Так, в древней биографии, в стихе, следующем после третьей встречи, имеется примечание, что только Бодхисатва и его возница видели труп, который переносили через дорогу. Согласно этой сутре, царевичу немногим менее двадцати лет. Легенда рассказывает следующее:
Однажды царевич сказал своему возничему Чандаке, что он желает проехать по парку. На пути им повстречался дряхлый старик. Возница объяснил царевичу, что есть старость и все люди подвержены ей. Глубоко потрясенный, царевич велел повернуть обратно и вернулся домой.
Вскоре после этой встречи он снова проезжал тем же путем и на дороге увидел человека, тяжко стонавшего от страданий, все тело которого было обезображено отвратительной болезнью. Возница пояснил ему, что есть болезнь и все люди подвержены ей. И снова царевич приказал повернуть обратно. Все удовольствия поблекли для него, и радости жизни стали ненавистны.
В другой раз царевич повстречал шествие с зажженными факелами: люди несли носилки и на них нечто, закрытое белым покровом, женщины с распущенными волосами и громким плачем сопровождали их — это был труп. Чандака сказал ему, что все люди должны прийти к такому состоянию. И царевич воскликнул: «О, люди! Как пагубно ваше обольщение! Неизбежно ваше тело обратится в прах, но вы продолжаете жить беззаботно, не обращая ни на что внимания!» Возница, заметив, какое впечатление произвело это зрелище на царевича, повернул коней по направлению к городу.
Тут произошел новый случай, который как бы указал царевичу разрешение мучившего его вопроса. Когда они проезжали мимо дворцов, принадлежавших представителям знати из племени шакьев, одна из царевен увидела царевича с балкона своего дворца и приветствовала его стихами, в которых слово «нибутта» (нирвана, освобождение, счастье) повторялось в каждой строке:
«Счастлив отец, породивший тебя,
Счастлива мать, взрастившая тебя,
Счастлива жена, которая назовет мужем
этого прекрасного возлюбленного.
Она станет превыше страданий».
Царевич, услышав слово «нибутта», снял с шеи драгоценное ожерелье и послал его царевне, прося ее принять это в награду за то наставление, которое она ему дала. Он подумал:
«Счастливы те, которые нашли освобождение. Стремясь к спокойствию ума, я стану искать блаженство нирваны».
В ту же ночь Яшодхаре приснилось, что царевич покинул ее; проснувшись, она рассказала ему свой сон: «О, мой возлюбленный, куда ты пойдешь, позволь и мне пойти за тобою».
И он, намереваясь отправиться туда, где не было страданий (нирвана), ответил: «Пусть будет так, куда я пойду, ты тоже можешь идти».
После возвращения Будды Яшодхара вместе с его второй матерью Праждапати стали его первыми ученицами.
...Была ночь. Царевич не мог найти успокоения на своем ложе, встал и вышел в сад. Там он сел под большим бамбуковым деревом и предался размышлениям над жизнью и смертью, над бедствием разложения. Он сосредоточил свой ум и обрел ясность мышления, и полное спокойствие снизошло на него. Находясь в таком состоянии, умственный взор его открылся, и он увидел перед собой высокий и величавый облик Старца, исполненный спокойствия и достоинства.
«Откуда Ты и кто Ты?» — спросил царевич. В ответ Видение произнесло: «Я — шрамана. Угнетенный мыслью о старости, болезни и смерти, я покинул дом мой в поисках пути спасения. Все вещи устремляются к разложению, лишь Истина пребывает в вечности. Все подлежит изменению, и нет постоянства, но слова Будды остаются неизменными».
Сиддхартха спросил: «Можно ли обрести спокойствие в этом мире горя и страдания? Я подавлен пустотою земных удовольствий, и всякая чувственность мне ненавистна. Все угнетает меня, и само существование кажется невыносимым».
Шрамана отвечал: «Где есть зной, там есть и возможность холода. Существа, подверженные страданиям, обладают и способностью наслаждаться. Начало зла указывает, что и добро может быть развито. Ибо эти вещи — относительны. Там, где страдания велики, там и блаженство будет велико, если только ты откроешь глаза, чтобы увидеть. Как человек, упавший на кучу отбросов, должен найти ближайший пруд, покрытый лотосами, так же точно должен ты искать великое бессмертное озеро нирваны, чтобы очистить скверну. Если озеро это не станет предметом искания, то вина не в озере. Так же, когда существует благословенный путь, ведущий человека, связанного грехом, к спасению в нирване, вина не в тропе, но в человеке, если тропа эта остается в стороне. И когда человек, отягощенный недугом, не воспользуется помощью врача, который может исцелить его, вина не во враче. Так же точно, когда человек, обуянный желанием злобных поступков, не ищет духовного руководства Озарения, вина будет не в этом освобождающем от грехов руководстве».
Царевич внимал мудрым словам и сказал: «Я знаю, что достигну цели, но отец говорит, что я еще юн и пульс мой бьется слишком полнокровно, чтобы вести жизнь шраманы».
Величавый Старец отвечал: «Ты должен знать, что для поисков Истины время всегда благоприятно».
Трепет радости пронзил сердце Сиддхартхи: «Именно теперь время искать Истину. Теперь время порвать все связи, которые могут воспрепятствовать мне достичь совершенного озарения».
Небесный Вестник выслушал с одобрением решение Сиддхартхи: «Иди, Сиддхартха, и исполни свое назначение. Ибо ты — Бодхисатва, избранный Будда; тебе суждено просветить мир. Ты — Татхагата, Совершенный, ибо ты установишь праведность и станешь Дхармараджем, царем Истины. Ты — Бхагавата, ты — Благословенный, ибо ты призван стать Спасителем и Искупителем мира.
Исполни совершенство Истины. И если даже молния обрушится на голову твою, не уступи прельщениям, уводящим людей с пути Истины. Как солнце во все времена следует своему пути и не ищет иного, так ты не покинешь тропы праведности, ты станешь Буддой.
Будь настойчив в исканиях твоих, и ты обретешь, что ищешь. Следуй твоей цели неотступно, и ты победишь. Благословение всех богов, всех ищущих свет будет над тобою, и небесная мудрость направит твои шаги. Ты будешь Буддой, ты просветишь мир и спасешь человечество от гибели».
Так сказав, Видение исчезло, а душа Сиддхартхи была исполнена восторга. Он сказал себе: «Я пробудился для Истины, и я решаю выполнить мое назначение. Я порву все связи, привязывающие меня к миру, и оставлю дом мой, чтобы найти путь спасения. Истинно, я стану Буддой».
Царевич вернулся во дворец, чтобы в последний раз взглянуть на тех, кого любил превыше всех земных сокровищ. Он направился в покои матери Рахулы и открыл дверь. Там горела лампа благовонного масла. На ложе, усыпанном жасмином, спала Ящодхара, положив руку на голову сына. Стоя на пороге, Бодхисатва смотрел на них, и сердце его разрывалось от тоски. Боль разлуки пронзила его. Но ничего не могло поколебать его решения, и мужественным сердцем подавил он свои чувства и оторвался от самого ему дорогого.
Его конь Кантака был оседлан, и, найдя врата дворца широко открытыми, он направил коня в тишину ночи. Верный возница сопровождал его. Так царевич Сиддхартха отрекся от земных наслаждений, отказался от своего царства, порвал все связи и вступил на путь бездомия.
До сих пор четыре места в Индии вызывают паломничество почитателей учения Будды. Место рождения — Капилавасту.
Город этот, как уже было сказано, находился в Северной Индии, в предгорьях Гималаев, в верховьях реки Гондаки, и был разрушен еще при жизни Будды. Место озарения — Бодхи-Гайя, где находилась часто упоминаемая роща Урувела, под тенью которой Гаутама озаренно объединил все свои достижения. Место первой проповеди — Сарнат (около Бенареса), где, по выражению предания, Будда пустил в ход Колесо Закона. Место это до сих пор хранит развалины древнейших общежитий. Место смерти — Кушинагара (Непал).
В записках китайского путешественника Фа-Сяня (392—414), посетившего Индию, мы встречаем описания развалин владений Капилавасту, а также и прочих почитаемых мест.
Несмотря на эти факты, несмотря на древние колонны царя Ашоки, находятся любители сделать из Будды миф и оторвать это высокое учение от жизни. Француз Сенар в своей книге утверждает, что Будда есть солнечный миф. Но и тут наука восстановила человеческую личность Учителя Гаутамы Будды. Урна с частью золы и костей Будды, найденная в Пиправе (Непальский Тераи) и датированная надписью, а также историческая урна с частью реликвий Учителя, положенная царем Канишкой и найденная около Пешавара, свидетельствуют определенно о смерти Первоучителя Мировой Общины Гаутамы Будды.
Не нужно думать, что жизнь Гаутамы Будды протекала среди общего признания и спокойствия. Наоборот, сохранились данные, указывающие на клевету и всевозможные препятствия, на которых Учитель как истинный борец только укреплялся, тем увеличивая значение своего подвига. Многие данные говорят о той враждебности, которую он встречал среди аскетов и браминов, ненавидевших его. Первые ненавидели за порицание их изуверства, вторые — за отказ признать их права на социальные преимущества и на знание истины по праву рождения.
Первым он говорил: «Если бы можно было достичь совершенства и освобождения от уз, привязывающих человека к земле, только отказом от мясной пищи и человеческих условий, то слон и корова давно достигли бы его».
Вторым же: «По делам человек становится парией, по делам становится брамином. Огонь, зажженный брамином, и огонь, зажженный шудрой, одинаково имеют пламя, яркость и свет. К чему привела ваша отделенность? За хлебом вы идете на общий базар и цените монеты из кошеля шудры. Ваша отделенность просто называется грабежом. И священные вещи ваши просто орудия обмана.
Имущество богатого брамина не есть ли поношение Божественного Закона? Вы считаете юг светом, а север — тьмою. Будет время, когда приду от полуночи, и ваш свет померкнет. Даже птицы летят на север, чтобы там принести миру птенцов. Даже серые гуси знают ценность имущества на земле. Но брамин пытается набить золотом пояс свой и набрать сокровища под порогом дома. Брамин, ты ведешь жалкую жизнь и конец твой будет жалким. Ты первый будешь подлежать уничтожению. Если уйду на север, то оттуда и вернусь». (Со слов устной традиции буддистов Индии.)
Известны случаи, когда после произнесения им речей огромное количество слушателей покидало его, и Благословенный говорил: «Зерно отделилось от мякины; оставшаяся община, сильная убеждением, учреждена. Хорошо, что эти гордецы удалились».
Вспомним эпизод, когда его ближайший ученик и родственник Девадата задумал сбросить обломок скалы на проходившего Учителя и даже успел повредить ему палец.
Вспомним жестокую судьбу, постигшую его племя и родину. Легенды рассказывают, что Будда, находясь с любимым учеником Анандой недалеко от города в момент нападения мстительного царя на его страну, почувствовал жесточайшую головную боль, лег на землю и накрылся плащом, чтобы скрыть от единственного свидетеля скорбь, овладевшую его стоическим сердцем.
Также не был он лишен и физических страданий. Часто упоминаются испытываемые им жестокие боли в спине, и смерть его якобы произошла от недоброкачественной пищи. Все эти подробности делают его облик истинно человеческим и близким.
ПУТЬ БУДДЫ
.
Согласно преданиям, в 6 веке до н. э. в Северной Индии, в предгорьях Гималаев, существовало владение Капилавасту; оно было населено многочисленными племенами шакьев, потомками Икшваку, основателя Солнечной династии кшатриев. Они управлялись главой племени, который жил в городе Капилавасту, бесследно исчезнувшем много лет тому назад, ибо еще при жизни Будды он был разрушен соседним враждебным царем. В то время в Капилавасту царствовал Шуддходана, последний прямой потомок Икшваку. От этого царя и его жены Майи рожден был будущий великий Учитель, получивший имя Сиддхартха, что означает «исполнивший свое назначение».
Видения и пророчества предшествовали его рождению. Существует немало легенд и о его чудесном зачатии. Так, по одной легенде, Бодхисатва, избрав царицу Майю своею матерью для своего появления на земле, принял образ чудесного белого слона и вошел в ее чрево; по другой — это был сон, который видела Майя. По древнему преданию, видение слона всегда означает воплощение божественного Аватары. Само рождение его в день майского полнолуния сопровождалось многочисленными благоприятными знамениями на небесах и земле. Так, великий Риши Атиша, находившийся в Гималаях, в отшельничестве, услышав от богов, дев, о рождении в роще Люмбини (вблизи Капилавасту) Бодхисатвы, будущего Будды, который пустит в ход Колесо Учения, немедленно
Будда:
© EDGARCAYSI.NAROD.RU