СЕРАФИМ САРОВСКИЙ ОБ УСТРОЕНИИ ДИВЕЕВСКОЙ ЛАВРЫ

откуда может у бедной обители все вдруг появиться. Преподобный Серафим, уловив мысли Ксении, взял монахиню за руку, стал руку трясти и проговорил: «Ведь вот ты какая! Говоришь, что любишь меня, а усумнилась и не веришь убогому Серафиму! Поверь, поверь мне, матушка, все это совершится!» Подтверждение тому, что эти слова преподобного были пророческими, — в рассказе монахини Дорофеи (Летопись 6, рассказ 38): «Так-то вот, все, все знал батюшка, все было ему открыто, и по вере к Нему собирались мы жить все равно, что на нет — ничего; было одно лишь голое поле, да и то чужое, а к смерти-то батюшкиной явились у нас и келии, и корпуса, и церковь, и канавка, и земля своя... Теперь вот 1887 год, и дожила я, как предрекал батюшка, и все совершилось, и чего-чего только нет-то у нас! И во сне тогда никому бы того не приснилось!»

Келья для Высокой Госпожи

Монахиня Дорофея (в то время — старица Домна Фоминична) рассказывала историю предсказания (и его исполнения) преподобного Серафима о перемещении иконы Умиления Божией Матери — настольной иконы старца. Пророчество было сделано в процессе строительства Дивеевского женского монастыря. «Я пришла по благословению батюшки Серафима в Дивеев на мельницу. Старшая Прасковья Степановна приняла меня; тут было уже двенадцать сестер, я — тринадцатая. Ничего еще не имея, жили мы все в одной келейке; потом постепенно выстроил нам батюшка еще келию, под названием больничной; потом еще две келии, а сестры-то все поступали да прибывали, и приказал нам батюшка, кроме этих четырех, еще выстроить большую келию, сказав: «В ней Госпожа будет жить!» Мы все так и думали, что в нее приедет к нам жить какая-либо высокородная госпожа-барыня, но все нет да нет никого. Так наконец и скончался наш батюшка, а по кончине его перенесли к нам по завету батюшки и прямо в эту келию и поставили чудотворную икону его — Умиления Божией Матери, «Всех радостей Радость», как он ее всегда называл, пред которой на коленочках во время молитвы и отошел, словно будто и не умер. Стал этот корпус нам трапезою, и тут только поняли мы все, о какой Высокой Госпоже предрекал наш Батюшка! И все служили мы ей, потому что пред Нею всегда, не переставая, читались акафисты!». Иносказательное предсказание старца сбылось полностью, а смысл его открылся обитателям монастыря постепенно, только после исполнения пророчества.

Послушница дворянского происхождения Ольга Михайловна Климова по-своему интерпретирует историю появления образа Умиления Божией Матери в Дивеевской лавре. Она вспоминала, что в то время несла послушание «лошадницы» и возила на повозке лес и дрова. Однажды встретил ее отец Серафим и передал тысячу рублей для Дивеевского монастыря со словами: «Это, матушка, на устройство и обзаведение у вас большой келии, для Высокой Госпожи, которая будет жить у вас! Надо все приготовить для Нее; ты вот и смотри, матушка, чтобы у вас все было готово. А когда прибудет Она, то вы все и служите Ей, а Глафира Васильевна пусть за ней и походит».

Сестра была очень удивлена перспективой приема в монастыре неизвестной высокой особы: «И мне было чудно, какая же это Госпожа Великая поселится в нем с нами! Скончался батюшка, и покойный игумен Нифонт призвал к себе отца Павла, келейника батюшки, отдал ему икону чудотворную Царица Небесной Умиления, перед которой отец Серафим всегда молился, и приказал отдать ее мельничным. «Она туда им надлежит!» — сказал игумен. Тогда разъяснились слова батюшки о приготовленной келии для Госпожи Высокой, Владычицы нашей. Все служили ей, а Глафира Васильевна, как сказал батюшка, ходила за нею. На иконе не было ризы в то время, а так любила Глафира Васильевна Царицу Небесную, что, бывало, нечем украсить, то цветов полевых нарвет, сплетет с молитвой венки, да и украсит. Все ночи на молитве перед Ней стояла, читая по тысяче молитв к Богородице и более».

Воспоминание послушницы Ольги Михайловны детально раскрывает как само предсказание, так и реальную историю его исполнения. Это важно, поскольку многие, не зная, каким образом икона попала в Дивеевскую Лавру, предполагали, что она чудесным образом невидимо перенеслась туда сама собой.

Пророчества постройки монастырских церквей и зданий, в особенности Троицкого собора — 1848—1875 годы.

1. Во время построения Рождественского храма преподобный Серафим предрекал дальнейшую судьбу Дивеевского монастыря. Предсказание старца было настолько конкретным, детальным, как будто старец описывал увиденную наяву картину: «Еще не было и нет примеров, чтобы были женские лавры, а у меня, убогого Серафима, будет в Дивееве лавра, — сказал батюшка. — Лавра-то будет кругом, т. е. за канавкою, в обители матушки Александры, потому что, как она была вдова, то у ней могут жить в обители и вдовы, и жены, и девицы, а киновия будет только в канавке, и так как я, убогий Серафим, был девственник, то и в обители моей будут одни лишь девицы. Выстроится большой холодный собор и будет теплый. Эта Казанская церковь и место все будет монастырское, прихожанам дадут другое место, а так Казанская церковь, как есть, и Рождественская, как есть, останутся как бы в центре, а кругом нее еще много места захватят приделами другими, и из нее большой, теплый собор выйдет, и большая это будет пристройка наподобие Иерусалимского храма. С левой стороны Рождественской церкви будет непременно придел во имя Михаила-архангела. Каменная ограда как есть, так и останется, только Казанская церковь войдет в ограду и стена продолжится вплоть до берега, где, пройдя немного берегом, пойдет к западу и тут... выстроится колокольня и будут под ней святые ворота. Кругом обоих соборов будут каменные корпуса в следующем порядке».

Сохранился даже первоначальный план, который старец набросал в своей келье на обрубке, служившем для него стулом. При составлении плана присутствовал Михаил Васильевич Мантуров. Обращаясь к последнему, преподобный говорил: «С юга, против собора Святой Троицы, будет корпус треугольником; в этом корпусе одна из царского рода жить будет, батюшка. С севера собора Святой Троицы напротив его точно такой же треугольником корпус должен быть трапезой. Возле жилого треугольного корпуса с юга же корпус начальнический, правильным продолговатым четырехугольником должен быть корпус клиросный. С юга против Казанского собора, рядом с начальническим корпусом, такой же продольный четырехугольный корпус — просто жилой. С севера против Казанского собора и напротив жилого такой же точно продольный четырехугольный корпус тоже просто жилой. Опять с одной стороны корпус правильным треугольником, которого половина будет окнами в ограду; это будет жилая монастырская половина, а другая, отделенная стеной, окнами наружу, за ограду, будет служить гостиницей. С другой стороны напротив точно такой же треугольный корпус, разделенный надвое и для того же употребления. Вот так-то у нас все и устроится, батюшка, и лавра и киновия у убогого Серафима в обители-то и будет!»

2. Очень любил святой старец, по словам старицы Устиньи Ивановны (впоследствии монахини Иларии), одну из сестер обители, Марию Семеновну, которой предсказал в свое время многое о будущем устроении обители. Большую часть своих слов Серафим запрещал кому-нибудь пересказывать, но некоторое, наоборот, завещал обязательно донести до Устиньи Ивановны (старец предвидел скорую кончину своей любимицы). Монахиня Илария вспоминает, что, гуляя как-то с Марией Семеновной возле Казанской церкви, последняя, показывая на все вокруг, сказала ей и другим сестрам: «Вот помните, церковь эта будет наша, и священники тут жить не будут; приходская же церковь выстроена будет в другом месте, там будут при ней жить и священники, тут же будет лавра; а где канавка, там будет киновия!» После этого Мария Семеновна добавила, что «батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!». Старица Устинья Ивановна возразила своей собеседнице, сказав, что на кладбищах всегда строятся церкви Всех Святых. Мария Семеновна согласилась, но тут же добавила, что «...батюшка Серафим сказал, что престол Всех Святых будет еще ранее устроен».

Предсказанное преподобным Серафимом сбылось — в 1847 году была построена теплая церковь Божией Матери Тихвинской и в ней придел с левой стороны Всех святых, а кладбищенская церковь была построена уже потом, в 1855 году, во имя Преображения Господня.

3. В разговоре с Ксенией Васильевной Путковой старец Серафим (еще тогда, когда пустынь строилась ему в лесу) предсказал, что она в будущем отойдет к Дивеевскому монастырю. «Я тебя к себе возьму! Вот смотри-ка, радость моя, ведь эта вот пустынка нам с тобою строится; ведь она у вас будет, пустынка-то, и будем мы жить как Авраам и Мария!» На что, по словам Ксении Васильевны, она ответила, шутя: «А я возьму и уйду от Вас, как Мария-то от Авраамия». Но преподобный на ее слова только улыбнулся: «Нет, — отвечает, — радость моя, нет тебе дороги уйти-то; Авраам да Мария жили во притворе, а я тебя внутрь себя возьму! Ты и не уйдешь, матушка!»

Ксения Васильевна говорит, что только тогда, когда им перевезли пустынь отца Серафима, она поняла, что слова преподобного были пророческими. Стал понятен и смысл сказанного — «уразумела я слова батюшки; ведь всегда я была с ним духом и не могла уже уйти из обители».

4. О том, что на месте обители в будущем будет большой собор, преподобный Серафим предсказал в разговоре со старицей Екатериной Матвеевной Пучинской. По словам Екатерины Матвеевны, старец постоянно уговаривал ее остаться в обители, но молодая девушка не готова была к этому и все время отказывалась. В конце концов согласилась. А через некоторое время стала она очень скучать по мирской жизни и однажды, когда в гости к ней пришли девушки из ее деревни, решила уйти вместе с ними. «Только что вышли мы из обители, на меня вдруг напала такая тоска, что и рассказать не умею. Не дойдя до села Елизарьева, бросила я их, да бегом пустилась в обитель. (...) Вскоре пришел батюшка, сурово взглянул на меня, даже отвернулся, и говорит Елене Васильевне про меня: «Радость моя! Что сделала у нас Екатерина-то Пучинская, забрала все пожитки свои да и ушла было от нас! А ведь скажу тебе, радость моя, никакой дороги ей нет уходить от нас, ведь ей назначено здесь жить!» На признание Екатерины Матвеевны в содеянном и на ее жалобу на скуку, старец отвечал: «Во, радость моя! Что нам скучать-то! Теперь у нас нет ничего, а будет-то у нас монастырь, матушка, да какой еще великий-то! Триста монахинь да пятьсот белиц!» Ну, не прозорлив ли батюшка-то; кто бы мог подумать тогда, а ведь вот и вправду дожила я до того, что уже восемьсот человек стало у нас сестер-то. Екатерина Матвеевна добавляет, что после этого случая преподобный Серафим еще много раз говорил ей о будущем соборе: «Радость моя! Что нам унывать! Ты гляди какой у нас собор-то будет! Вельми, матушка, чудный!»

5. Спросив однажды старицу Акулину Ивановну Малышеву, знает ли та, где живет Мантуров, и получив утвердительный ответ, преподобный Серафим с уверенностью стал говорить: «...мы его снесем на угол, а тут, где он теперь-то живет, против него будет собор! Видишь ли, вот эдак будет порядок, на четыре угла, Акулинушка, а собор-то у нас в середочках! А где мирское кладбище, знаешь, что ли, матушка?» (... ) «Так вот это-то самое место, матушка, будет у нас коренная трапеза; а это-то, что кривая у вас, гостей принимать будет! А мы, матушка, как собор-то состроим и балясы голубые у нас будут, так прямо из собора в трапезу-то и пойдем. Вот как будет у нас, Акулинушка!» По словам Акулины Ивановны, тогда в Дивееве ничего не было, поэтому рассказ старца Серафима ее очень удивил и больше всего непонятно было женщине, как это старец говорит о трапезе — будто видит ее, даже называет «кривой»? И что ж — спустя много лет, как и пророчил преподобный Серафим, в Дивееве построили собор и выстроил там иеромонах Иоасаф, выдававший себя за ученика Серафима, трапезу, которая, из-за спешки, получилась кривой.

О покровительстве Дивеевской обители

По словам ученика преподобного Серафима отца Иоанна, старец имел обычай все свои действия согласовывать со Священным писанием и с жизнью святых отцов, поэтому всегда был тверд в своих действиях. В одно из посещений отца Иоанна преподобный попросил помочь ему в разрешении вопроса (и обязательно из Священного писания) — должен ли он покровительствовать дивеевским сестрам или нет. Проблема состояла в том, что, по словам старца, «все святые жен-то велят бегать, а оне всегда при нас. Что, угодно ли это Богу?»

Отец Иоанн, сначала сбиваясь, потом по внушению Божиему, которое его посетило, стал доказывать старцу, что его желание помочь бедным сиротам не идет вразрез со Священным писанием, так как «жена с девицею имеет большую разницу, как святые отцы и Писание утверждают».

В конце концов, чтобы уж действительно убедиться в правильности решения о Дивеевской обители, преподобный Серафим предложил помолиться Господу, чтобы тот сотворил им знамение. «И, указывая на одну огромную ель, промолвил: «Видишь ли это дерево, я думаю, что оно растет лет 150. Итак, если угодно будет Господу, чтобы мы устроили дивеевских сирот, то оное дерево преклонится в эту сторону, — показывая рукой, куда именно, — а если нет, то мы оставим сирот на волю Божию и память об них не будем творить». Увидев, что отец Иоанн сомневается в возможности знамения, преподобный добавил: «Молюсь о тебе, да не оскудеет вера твоя, и порерь мне, когда ты и убогий Серафим преклонят колена, то дерево непременно преклонится на показанное мною место».

Сразу после этого отец Иоанн отправился в монастырь, но по рассеянности своей и озабоченности повседневными заботами совершенно забыл о данном батюшке обещании помолиться о явлении знамения. И вдруг спустя какое-то время почувствовал необычайную радость, «благое чувство, приведшее душу мою в совершенный восторг» и кинулся бежать обратно в пустыньку. И каково же было его удивление, когда дерево, указанное преподобным Серафимом, действительно лежало, вывороченное с корнями, и верхушкой своей было направлено в указанную старцем сторону. Праведник встретил ученика с совершенно ангельским видом и, поклонившись до земли, спросил: «Что ты, мой возлюбленный Иоанн, ко мне пришел?»

Отец Иоанн распростерся ниц у ног старца и от изумления и преклонения перед его прозорливостью и приближенностью к небесной обители не мог ничего произнести. Преподобный Серафим поднял собрата по вере, подвел его к упавшему дереву и сказал: «Вот видишь ли, мой возлюбленный, апостол Павел говорит: все могу о укрепляющем мя Христе. Мы с тобой не Павел, а убогие люди, но Бог и нас слушает. Теперь видишь ли ты это знамение? Оно не ради нас, но ради сирот».

О предсказании смуты в обители — 1860 год.

С удивительной точностью предсказал отец Серафим волнения в Саровской обители. «Скоро, уж скоро никого у вас не останется, (...) и как на Саров бури, так и на вас еще хуже Сарова будут бури! Но я вас поручаю Господу и Царице Небесной! Ничего не бойтесь, хотя бы и все на вас, да Господь-то за вас! Мать вам Сама Царица Небесная, а по Ней все управят!»

В разговоре со старицей Матреной Петровой преподобный Серафим сказал: «Радость моя! Когда ты доживешь, не на все смотри, что летит по воздуху, и не все то лови, что плывет по морю! Готовьте вы и сумочки, и лапотки, да они храпом-то берут ведь, матушка; так больше их заготовляйте, не ровен ведь случай!» Спустя много лет пророческие слова старца сбылись — во время смуты в обители ходило много речей, слухов и даже многие столпы обители покачнулись.

«Вот, доживешь ты, матушка, большое у вас будет смятение, — предсказывал преподобный старице Агафье Лаврентьевне, — большое смятение, и многие разойдутся! Готовьте лаптей, больше храпом лапти берутся; одни на ноги, другие за пояс! Ты, матушка, это увидишь, только ненадолго!»

А вот как предсказывал все эту же смуту в обители и дальнейшее процветание в Дивееве преподобный Серафим сестре Варваре Ивановне:

«Видела ли ты, матушка, коноплю?» — спросил отец Серафим сестру Варвару Ивановну. «Как, — говорю, — батюшка, не знать!» — «Конопля вещь хорошая, преполезная конопля, матушка! Вот и у меня в Дивееве-то девушки, что конопля хорошая! А когда ее полют-то, радость моя, чтоб лучше была, посконь-то выдергивают, матушка. Чай, тоже знаешь, видела, радость моя?» — «Как, — говорю, — не видеть, батюшка, и сама дергала!» — «Ну, во, во, матушка!» — ответил батюшка, — вот и помни; у вас то же будет. Как пополют да выдернут всю посконь-то, матушка, а конопля-то моя Дивеевская и загустеет еще более, еще выше поднимется да краше зазеленеет! Ты это помни, что я тебе говорю!.. »

Предстоящую в обители смуту предсказывал святой Серафим и старице Акулине Ивановне Малышевой, когда та вместе с сестрой пришла навестить старца. «Вот, Марьюшка, ты-то не доживешь, а Акулинушка-то у нас и до судов доживет!» — начал старец. И видя, что женщины испугались его слов, стал утешать их: «Ничего, ничего, не убойтесь, матушка! (...) До судов доживешь, Акулинушка! Приедут суды к нам, станут судить, а чего судить?! Ха! Ха! Ха! Нет ничего!» И дальше, со слов Акулины Ивановны, продолжал: «Вот, — говорит, — Акулинушка, ты тогда мою заповедь себе и запомни, так и скажи: я глупа, я глуха, я слепа! Так и говори, Акулинушка». В те времена сестры ничего не поняли из слов преподобного, и только после смерти сестры Марьи, когда в обитель действительно приехали суды, смысл сказанных когда-то преподобным слов стал понятен.

Старице Прасковье Семеновне Мелюковой старец перед своей смертью сказал о предстоящей смуте: «Вот, матушка, упомни, как увидишь ты, что мой источник-то возмутится грязью, от кого он возмутится, тот человек всю обитель возмутит у вас! Тогда, матушка, не убойся и говори правду, и всем говори правду! Это тебе заповедь моя! Тут и конец твой!»

В то время невозможно было разгадать важность этого предсказания. Отдавая последние наставления дивеевским сестрам, старец настрого приказал им никого, кроме Михаила Васильевича Мантурова, Николая Александровича Мотовилова и священника отца Василия Никитича Садовского, «...не слушать и самим правиться, никому не доверяя, никого не допуская постороннего вмешиваться в дела обители. Кроме меня не будет у вас отца! Вручаю вас Самой Матери Божией, Она Сама вам Игумения, а по Ней все управят!» И еще сестрам он часто говорил пророческие слова: «Вы до Антихриста не доживете, а времена Антихриста переживете!»

Предсказание величия и вознесения Казанской церкви

Отец Серафим очень тепло и трепетно относился к Казанской церкви. Собратьям по вере завещал он всегда ходить на службу в Казанскую церковь и не называть ее приходской, поскольку со временем она присоединится к монастырю и будет теплым зимним собором обители. Старец превозносил высокую духовную энергию этого храма, освященного Богоматерью, и предсказывал ему вечную жизнь. «Казанская церковь... такой будет храм, какого и нет подобного! При светопреставлении вся земля сгорит... и ничего не останется. Только три церкви по всему свету, со всего света будут взяты целиком, неразрушенными, на небо: одна-то в Киевской лавре, другая (уж, право, не вспомню), а третья-то ваша, Казанская, матушка. Во какая она Казанская-то церковь у вас!

Все место, освященное подвигами матушки Александры и прочих, взойдет в этот храм, а теперешняя церковь останется лишь как бы ядрышком. Землю с обеих сторон Рождественской церкви непременно отгородите заборчиком: тут стопочки Царицы Небесной. Это земля святая! Матерь Божия обходила тут Свою-то церковь! Не ходите по этой земле» а загородите ее. Даже скотонке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите ее с этого места, а так кидать не могите; травка эта святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!»

Предсказание об усыпальнице четверых мощей при Казанской Рождественской церкви

Преподобный предрекал, что со временем, по божьему соизволению, в монастыре должны быть открыты святые мощи первоначальницы матери Александры и всем велел каждый день утром и вечером ходить и кланяться ее могиле со словами: «Госпожа наша и мать, прости меня и благослови! Помолись, чтобы и мне было прощено, как ты была прощена, и помяни меня у престола Божия!» Отец Серафим исключительно высоко оценивал самоотверженную духовность и непрестанную заботу о ближних схимонахини Александры и предсказывал процветание обители в связи с открытием мощей святой: «Она святая была! Я и сам доныне ее стопы лобызаю! Теперь пока ничего у вас нет, а как Бог благословит, в мощах она у вас будет, тогда все у вас явится; как источник потечет со всех сторон! Народ будет смотреть и удивляться, откуда что возьмется!»

Когда с благословения отца Серафима начали строить нижнюю Рождественную церковь, то все увидели, что поскольку свод потолка очень полог и низок, то для его поддержания необходимо поставить четыре массивных четырехугольных каменных столба. Сама церковь была низкая и маленькая, и всем казалось, что вынужденные опоры стеснят церковь, сделают ее похожей на склеп. Посланный в Саров М. В. Мантуров попытался объяснить старцу несовершенство проекта здания, но Серафим воспринял весть неожиданно радостно, восторженно: «Во, во, радость моя! Четыре столба — четверо мощей! Четыре столба — четверо мощей! Радость-то нам какая, батюшка! Четыре столба — ведь это значит, четверо мощей у нас тут почивать будут! И это усыпальница мощей будет у нас, батюшка! Во радость-то нам какая! Радость-то какая!»

Предсказание преподобного Серафима полностью сбылось — нижняя церковь стала усыпальницей четверых мощей при Казанской Рождественской церкви: схимонахини Александры, схимонахини Марфы, Елены Васильевны Мантуровой и блаженной Серафимы Серебрянниковой.

Предсказание о расширении территории Дивеевской обители

Отец Серафим неоднократно предсказывал судьбу Дивеевского монастыря в различных аспектах, в том числе во временном, человеческом, материальном, и все его предсказания, даже самые долгосрочные, удивительным образом исполнялись. Нисколько не сомневаясь, предрек старец и территориальное развитие монастырских владений. Монахиня Серафима свидетельствует о том, что преподобный, который фактически однажды только видел наяву Дивеевскую пустынь, с увлечением описывал ей проект благоустройства не принадлежащих монастырю окрестных земель: «У вас матушка-то первоначальница, мать Александра, больших и высоких лиц была! Я и поднесь ее стопы лобзаю! Вот она обитель заводила, а я ее возобновлю! Там будет лавра... А что, матушка, много ли места-то от Казанской церкви, от самого алтаря ее, до мельницы?» — «Да тут десятины три будет, батюшка, — ответила я, — но земля-то это ведь чужая, только в серединке место ваше, что под собор купили, а кругом живут церковники, да хлеб засевают мирские». Он опять спросил: «А от соборного-то места, матушка, до мельницы далеко ли и хороша ли тут земля!» Я говорю: «Земля-то хороша, батюшка, да ведь она не наша!» А он будто и не слышит, — говорит мне: «Ну вот, матушка, по правую сторону у нас будет трапеза...» Я перебила его и опять говорю: «Батюшка, да место-то хотя тут и очень большое, и земля-то хороша, но ведь она засеяна мирскими!» Замолчал батюшка, склонил голову, потом вдруг и сказал: «Надобно променять!»

Предсказание отца Серафима вскоре сбылось: его товарищи по вере, духовные ученики М. В. Мантуров и Н. А. Мотовилов, частично выкупили вклинившиеся между монастырскими строениями земли, частично обменяли их на другие, благодаря чему территория монастыря приобрела со временем описанные старцем границы, а архитектурный облик претерпел увиденные им благотворные изменения.

Предсказания протоиерею Василию Садовскому

1. Вспоминая последние свои свидания с преподобным Серафимом, протоиерей Василий Садовский пишет, что «Предсказывая мне будущие на обитель скорби и бури, убеждал меня батюшка ничего не бояться, говоря: «Убогий Серафим умолит за обитель, батюшка, а Царица Небесная Сама ей Игуменья; тут же только наместница по Царице-то Небесной, все и управит, батюшка!» Чувствуя, что скоро покинет этот мир, святой старец настоятельно просил и даже требовал, чтобы обитель Дивеевская после его смерти оставалась в руках тех, кто ее действительно любил, — только это, по словам преподобного, могло спасти их обитель от грядущих смутных времен: «Матерь Божия Единая вам Госпожа и Владычица. Она Сама избрала место сие, взяв в удел его, как Афон, Она Сама собрала и собирает и избирает вас, Единая Она вам Игуменья ваша, вечно Верховная, игумения же только наместница Владычицы, исполнительница воли Ее. Не подобает поэтому никому входить в наши дела! Вы достояние Самой Матери Божией и Царицы Небесной; Ей того не угодно!»

2. Удивительно, но кончину протоиерея Василия Садовского преподобный Серафим тоже предсказал. В своих воспоминаниях о старце Василий Садовский пишет, что во время его беседы со старцем тот сказал: «Подружье-то твое ранее тебя отойдет ко Господу... чрез два года после нее уйдешь и ты, батюшка! (Так и случилось!) Ты помни: двенадцать, а ты, батюшка, тринадцатый! (Когда двенадцать первых сестер умерли, тринадцатым умер отец Василий). И вот что заповедаю тебе: как умирать-то будешь, то чтобы тебе лечь с правой стороны алтаря Рождественской церкви, а Мишенька-то (Мантуров) ляжет с левой. Так и вели себя похоронить тут; вот хорошо и будет, батюшка; ты-то с правой, а Мишенька с левой, а я у вас посередке; вместе все и будем!»

О Крымской войне 1853—1855 годов.

Это предсказание отец Серафим сделал в 1831 году. Ведя беседу о судьбах России, которые, как в открытой книге, читал Саровский старец, с одним из своих знакомых и почитателей, преподобный Серафим предсказал, что в недалеком времени на Россию восстанут три европейские державы и сильно ее разрушат. Однако, несмотря на это, добавил преподобный, Господь за Православие Россию помилует. Пророчество отца Серафима не замедлило свершиться — началась Крымская война, принесшая России и ее народу много бед и страданий. И все же Россия в той войне, как и предсказал отец Серафим, была помилована Господом.

О царствовании императоров Николая I (1825—1855) и Александра II (1855—1881)

В марте 1855 года императрица Мария Александровна, супруга императора Александра II, в беседе с А. Ф. Тютчевой вспоминала предсказание, сделанное преподобным Серафимом Михаилу Павловичу (Великому князю) о смерти его дочери, о его собственной смерти и о смерти императора Николая. По словам Марии Александровны, великий князь Михаил не хотел рассказывать того, что было предсказано о детях императора Николая, и говорил, что он откроет это только ей, императрице. Но этому не суждено было сбыться — великий князь Михаил умер, так и не решившись на признание. А Мария Александровна из этого сделала вывод, что пророчества старца Серафима, по всей видимости, были страшными и зловещими, что впоследствии и подтвердилось.

Из воспоминаний Тютчевой А. Ф.:

«1856 год. 1 января. Я послала императрице маленький образ Серафима, который должен был быть ей передан ровно в 12 часов. Я очень верю в молитву этого святого и уверена, что он оказывает ей особое покровительство, ибо он предсказал о ней еще прежде, чем она прибыла в Россию, что она будет «благодатная» и матерью для России и для Православной Церкви».

Предыдущая страница Следующая страница